QAZAN TATARLARY

 
 ГЛАВНАЯ >>

Этнографические группы в составе субэтноса казанских татар.

В центре этнической территории казанских татар - в Предволжско-Предкамском ареале - нами был выделен центральный этнокультурный район с шестью подрайонами. В языковом отношении эта зона также неоднородна - в ее рамках локализова-ны 7 говоров среднего диалекта (3 - в Предволжье: нурлато-кайбицкий, камско-устьинский, буинско-тарханский; 4 - в Предкамье: ашитский, шошминский или малмыжский, мамадышский и лаишевский) (см.: 69; 70; 71; 72). Вместе с тем, нельзя преувеличивать языковые различия в Предволжско-Предкамском ареале. Дж.Валиди, например, отметив некоторые отличия диалектного характера в языке татар Предволжья и Предкамья, одновременно подчеркнул наличие многих общих моментов между говорами, распространенными на рассматриваемой территории (39, с.57). Употребление диалектологами таких понятий, как «группа нагорных» и «группа заказанских» говоров (71, с.613-614) свидетельствует о большой близости между собой предволжских и предкамских групп говоров. Известно также, что нагорные говоры испытали заметное воздействие мишарского диалекта и, в определенной мере - чувашского языка (71, с.67). В то же время группа заказанских говоров характеризуется несколько иным влиянием (73; 74; 75). Нельзя не учитывать и наличие между Предволжьем и Предкамьем мощной водной преграды, до некоторой степени затруднявшей общение татарского населения этих двух территорий. Да и возникновение со второй половины XVI в. двух крупных административно-территориальных единиц - Свияжского и Казанского уездов - первого в Предволжье, второго в Предкамье, не могло не наложить отпечатка на этнокультурные и языковые процессы, происходившие в их рамках. Напомним, что эти уезды просуществовали до административных реформ 70-х гг. XVIII в., то есть более двух столетий.

Однако вряд ли правомерно считать татарское население Предволжья и Предка-мья двумя самостоятельными этнографическими группами. Скорее всего, «двучленность» Предволжско-Предкамской зоны не выходит за рамки особенностей культуры субэтнического уровня (вхождение татар Нагорной стороны в смешанную, а Предкамья в казанско-татарскую подобласти). Конечно, данная особенность не может не повлиять на специфику культуры нижеследующих этнокультурных таксонов. Тем не менее, по комплексу признаков Предкамско-Предволжский ареал образует единый этнокультурный район. Татарское население, имеющее культурные особенности, присущие этому району, может считаться отдельной этнографической группой. За ней целесообразно сохранить название центральной группы. Наша попытка совместить этнокультурные подрайоны с ареалами распространения отдельных говоров Предволжья и Предкамья (карту говоров этой зоны см.: 75, с.7), не увенчалась успехом: частично совпали лишь территории восточного и южного подрайонов с ареалами мамадышского и лаишевского говоров соответственно.

Причем относительно большее соответствие наблюдалось во втором случае. В итоге, этнографическими подгруппами были определены носители тех культурных особен-ностей, которые характерны для этнокультурных подрайонов. Правда, здесь имеется одно исключение - оно связано с юго-восточным подрайоном (татарское население Елабужского и Сарапульского уездов Вятской губ.). Прежде всего заметим, что население этих уездов в значительной своей части состояло из крещеных татар. Последние, как особое этнокультурное формирование, не входят в состав юго-восточного подрайона. Кроме того, в этих же уездах жили и представители самостоятельного тептяро-башкирского района (подробнее о них см.: 76). Диалектологические исследования подтверждают данный вывод. Так, Д. Б. Рамазанова, выделившая тептярско-башкирскую часть населения Елабужского и Сарапульского уездов (с некоторыми другими татарскими группами) как носителей агрызского подговора мензелинского говора, отмечает близость языка северной половины рассматриваемой территории к заказанским говорам (77, с.60; 78, с.35). Аналогичное мнение высказывала и Ф.С.Ба-язитова (79, с.216). Лишь оставшуюся часть татарского населения, живущую главным образом в соседней с Мамадышским уездом территории Елабужского уезда, можно считать собственно носителями культурных особенностей юго-восточного подрайона. Их и можно было бы считать отдельной этнографической подгруппой центральной группы. Юго-восточная этнографическая подгруппа представляется относительно более поздним (вторичным) формированием, чем и объясняется смешанность (переходность) ее культурных параметров (кроме прочих компонентов, в сложении этой подгруппы участвовали и чепецкие татары, что отразилась на культурной специфике юго-восточной подгруппы - см.: 80. с.11; 81; 82, с.26; 83, с.91). Языковая и этнокультурная неоднородность центральной этнографической группы говорит о сложности ее этнических компонентов и древности ее формирования. Эта группа восходит, по меньшей мере, к периоду Казанского ханства. Некоторые из входящих в нее этнографических подгрупп отражают деление этого государства на «даруги», бывшие отдельными княжествами: южная подгруппа входила в состав Ногайской даруги, восточная - Зюрейской. Приказанская подгруппа по одним элементам культуры «тянет» к западной подгруппе, по другим - к южной. Возможно, что та ее часть, которая локализуется западнее Казани, совместно с западной (нагорной) подгруппой относились к Галицкой даруге (см.: 54, с.225). Можно высказать предположение о том, что такое «раздвоение» приказанской подгруппы связано с проникновением в ареал ее локализации этнических групп кыпчакско-ногайского происхождения, сосредоточенных на территории Ногайской даруги Казанского ханства ( об этом подробнее см.: 84). Несколько иная ситуация наблюдается при рассмотрении северной подгруппы - она занимает территорию двух даруг - Алатской и Арской. Тут возможно несколько объяснений. Во-первых, при выделении северной подгруппы использованный нами материал мог оказаться недостаточно представительным. Во-вторых, нельзя исключить и то, что применительно к рассматриваемой подгруппе даружное деление являлось более поздним и прошло по уже сложившемуся этническому формированию. Так, Н. Б. Бурганова считает, что малмыжский говор (основная территория Арской даруги) характеризуется диалектными явлениями, идущими с запада (особенности ашитского говора) и с юга (признаки мамадышского говора) (75, с.9). Последние два говора были распространены соответственно на территориях Алатской и Зюрейской даруг. Но в целом вопрос о взаимосвязи этнокультурных подгрупп центральной группы казанских татар с административно-политическими образованиями периода Казанского ханства (даруги) требует дальнейшего изучения (о некоторых аспектах этой весьма сложной проблемы см.: 84 ). О выделении в составе субэтноса казанских татар следующей - чепецкой этнографической группы, писал еще Н.И.Воробьев (16, с. 44-45). Проанализированные нами материалы позволяют согласиться с этим мнением: население чепецкого этнокультурного района явно образует отдельную этнографическую группу (чепецкая группа). По языковым особенностям эта группа является представителем самостоятельного (нукратско-глазовского) говора (85; 86). В данном случае языковые и этнокультурные границы совпадают. В связи с тем, что чепецкая группа достаточно хорошо исследована (см.: 27; 87; 88), остановимся лишь на ключевых моментах ее этнической истории. Ряд исторических данных говорит о том, что предки чепецких татар до середины XV в. входили в состав центральной группы субэтноса казанских татар (84, с.31-42). А в XVI в. известны случаи вливания в ряды чепецкой группы выходцев из Заказанья (87, с.27).Не случайно у части чепецких татар был распространен тот вариант сабантуя, который бытовал в ряде татарских деревень западной зоны Казанского уезда (89, с. 97). Однако территориальное обособление чепецких татар от центральной группы произошло довольно рано - не позже середины XV в. (27, с.62; 88, с.177). Фактически эта группа сформировалась одновременно с центральной этнографической группой (если и позже, то ненамного). В условиях удаленности от последней чепецкие татары выработали ряд специфических культурных черт. К тому же, у чепецких татар ясно прослеживаются несколько этнических компонентов. Один из них, составивший суперстрат чепецких татар, был связан по происхождению с кыпчаками. Другой компонент, известный с ХУII в. как «бесермяне», был скорее всего булгарского происхождения, но несколько смешанный е южными удмуртами (27, с.60-68; 87). Бесермянский компонент является субстратным. При довольно значительной территориальной удаленности от центральной группы, между кыпчакским и бесер-мянским компонентами с давних пор (не позже середины ХV в.) начался процесс этнического смешения. Этот процесс стимулировался частичной генетической бли-зостью контактирующих групп, а также длительным совместным проживанием, оди-наковой конфессиональной принадлежностью (часть бесермян, крещеных в первой половине XVIII в., в дальнейшем этнически обособилась). К началу ХХ в. чепецкие татары не менее чем на 1/3 (с учетом смешанных браков - еще более) являлись быв-шими бесермянами, к тому времени почти полностью утратившими свою этничес-кую специфику. Практически к началу XX в. был завершен процесс этнического вза-имодействия бесермянского и кыпчакского («татарского») компонентов чепецких татар. По переписи 1926 г. в Глазовском уезде бесермяне, вошедшие в состав татар, отдельно не выделялись. Лишь в Слободском уезде в крупном селении чепецких та-тар Карино (Нукрат) бесермяне в 1926 г. себя выделили в качестве особой этничес-кой единицы. Но это было связано скорее уже не с этническими процессами, а с социальной неоднородностью населения этого села. Раннее начало формирования чепецких татар позволяет отнести эту группу к типу генетических. Исторически татарское население Глазовского уезда образовалось за счет выходцев из Слободского уезда Вятской губернии (миграция происходила в XVII - начале XVIII вв.). Но этнокультурные процессы среди татар Слободского и Глазовского уездов имели отличия. В нукратском подрайоне (Слободской уезд) закрепились особенности, больше характерные для культуры суперстрата, а в Глазовском - модифицированный вариант культуры субстрата. Отсюда и деление чепецкой группы на две этнографические подгруппы - нукратскую и верхочепецкую (глазовскую).

Пермской этнографической группой в составе субэтноса казанских татар надо считать татароязычное население пермского этнокультурного района. Она всесторонне исследована (28; 90; 92; 93; 94), что избавляет нас от необходимости подробного рассмотрения истории ее формирования. Язык этой группы имеет статус отдельного говора (пермский говор) среднего диалекта (90). Часть пермских татар в некоторых работах считают и носителями свердловского говора того же диалекта, при этом подчеркивая его близость к пермскому говору (95, с.70). В целом языковые и этнокультурные границы у пермских татар достаточно хорошо совпадают. Но у этой группы имеется одна особенность, связанная с ее локализацией в Приуралье. Речь идет о том, что часть носителей пермского говора и элементов культуры пермского района по этнической принадлежности считаются башкирами (это население в основном расселено в бассейне р.Тулвы в Осинском уезде Пермской губ. - современная территория Бардымского района Пермской обл., частично - в Красноуфимском уезде той же губернии). У пермских татар можно выделить три этнических компонента - поздний - поволж-ско-татарский, затем ногайско-кыпчакский и ранний - тюрко-угорский (подробнее об этом см.: 94). Последние два компонента в одинаковой степени участвовали в формировании как татар, так и башкир Пермского края. Более того, в ряде документов XVII в. башкиры Осинского уезда Пермской губ. также называются «татарами». Поэтому этническая дифференциация тюркоязычного населения 4-х уездов Пермской губ. (Пермского, Осинского, Кунгурского, Красноуфимского) на «татар» и «башкир» была во многом условной. Некоторые исследователи полагают, что деление в Пермском крае татароязычного населения на «башкир» и «татар» было связано с вхождением с XVII в. этих двух групп в две разные административные единицы - первых - в Уфимский уезд и вторых - в Кунгурский уезд. Действовал следующий механизм - оказавшиеся в Кунгурском уезде стали ясачными и получили название «ясачных татар», а попавшие в ведомство г.Уфы (в более раннее время - г.Осы, ставшего центром Осинской «дороги» Уфимского уезда) были наделены вотчинными правами и именовались «башкирами» (45, с.147). Такой фактор, несомненно, действовал. Но разделение по административной линии было не единственной причиной деления тюркского населения Пермского края на два этнических образования. Нельзя, например, не заметить, что пришлые из Среднего Поволжья татары-мигранты XVII-XVIII вв., судя по источникам, в большем числе осели в Кунгурском уезде (28, с.155-161; 92; 96, с.52; 97). По ревизским матери-алам за 1760-е гг. видно, что между «татарами» и «башкирами» Пермского края под-держивались весьма интенсивные брачные связи: из 1211 браков, зафиксированных среди пермских татар, 204 (17%) приходилось на браки татар с «башкирами». Но при этом татары своих женщин за башкир, видимо, не выдавали (во всяком случае, в нашем источнике указаний на это не содержится - см.: 98). Как видим, «татары» в данном случае выступают в определенной степени как самостоятельная группа. Могут иметь место и некоторые другие факторы, усилившие дифференциацию единого в своей ос-нове населения Пермского края (см., например, мнение М.А.Усманова о роли в этих процессах ногайского компонента - 99, с.52).

Часть пермских «башкир» в результате этнических процессов к началу XX в. стали считать себя татарами. Из 3377 «башкир» Пермского уезда (деревни Кояново и Култаево, имевших особую близость к соседним татарам) по переписи 1926 г. 968 человек отнесли себя к татарам. Несколько позже и остальные стали считать себя татарами (92, с.10). Поэтому для начала XX в. «башкир» Пермского уезда (так называемые «мулгайнинцы») нужно считать частью пермских татар. И для более раннего времени они ско-рее в этническом отношении были татарами, являясь «башкирами» лишь в сословном смысле. Примерно так же изменялась этническая идентификация «башкир» Красно-уфимского уезда: к началу XX в. население ряда деревень (это: Бишково, Коянково, Озерки, Рахмангулово, Усть-Баяк, Усть-Бугалыш) местные статистики считали баш-кирами по сословию, но по «национальности» определяли их «татарами». По переписи 1926 г. жители более десятка деревень Красноуфимского уезда (кроме отмеченных выше, за исключением д.Озерки, еще следующие селения: Гайна-Бисерть, Еманзельга, Бехметково, Биткинино, Кургат, Урмикеево и Азигулово (в последней - более полови-ны жителей) предпочло отнести себя к татарам. Другая группа, назвавшаяся в 1926 г. «башкирами» (деревни: Сызги, Озерки, Азигулово (вторая половина населения), Артя-Шигир, Уфа-Шигир, Акбашево, Аракаево, Перепряжки), в конце 1950-х гг. считала себя уже татарами (92, с.12-20). Можно думать, что «башкирский» компонент татар Красноуфимского уезда уже в начале XX в. был ближе к татарам и, несмотря на незавершенность их перехода к этому времени к татарской этнической идентификации, они должны рассматриваться как часть пермских татар. Проблематичным является вхождение этой группы в состав башкирского этноса и в более ранний период. Вместе с тем, часть башкир бывшего Осинского уезда сохранила за собой этноним «башкиры», продолжая во время переписей и в советский период фиксироваться как башкиры. Правда, по полевым материалам диалектологов видно, что татароязычное население Бардымского района Пермской обл. имеет очень расплывчатое этническое самосознание, предпочитая себя называть «башкирскими татарами» (44, с.147). Сложность этнической идентификации данной группы отразилась и в том, что некоторые исследователи предпочитают ее представителей именовать «татаро-башкирами» (100, с.253). Действительно, в языковом и этнокультурном планах это население является частью пермского этнокультурного района. Имея нечеткое самосознание, оно очень близко к пермским татарам. Однако учитывая, что население Бардымского района Пермской области продолжает считаться в официальной статистике «башкирами», а самое главное, отнесло себя к башкирам во время переписи 1926 г., мы не можем в полной мере считать их частью пермской этнографической группы. Хотя очевидна и вся условность деления татароязычного населения Пермского края на «башкир» и «татар».

Таким образом, к пермским татарам для начала XX в. мы будем относить татароязычное население Пермского, Кунгурского, Осинского и Красноуфимского уездов Пермской губ., за исключением «башкир» бывшего Осинского уезда. В целом группа пермских татар сформировалась довольно рано - не позже середины XVII в. В этом плане она мог-ла бы считаться «генетической» группой. Но в XVII-XVIII вв. местное тюркское население переживало процесс этнического взаимодействия с пришлыми татарами из Среднего Поволжья, выступавшими как представители вполне сформировавшейся этнической общности. Последнее обстоятельство придает группе пермских татар характер некоторой «территориальности». Специфическая особенность этой группы - промежуточность по типологической принадлежности, имеет весьма важное последствие, которое сводится к следующему: эта группа по мере углубления в прошлое будет иметь более расплывчатые параметры и неясную этническую принадлежность. Для современного периода пермские татары имеют нечеткую этническую границу лишь в некоторых районах. В пределах группы пермских татар могут быть выделены северная и южная подгруппы, соответствующие двум этнокультурным подрайонам. Южная подгруппа характеризуется большим присутствием «башкирского» компонента и этнокультурной смешанностью населения, особенно на территории Красноуфимского уезда (см.: 92, с.12-20). Часть татароязычного населения Осинского и Красноуфимского уездов Пер-мской губ. по культуре характеризуется как отдельный район (среднеуральский сме-шанный район). Тут мы имеем дело с влиянием этнокультурных подразделений та-тар, локализированных южнее. Изучение истории формирования татароязычного населения Красноуримского и Осинского уездов подтверждает этот вывод (92). Теперь обратимся к тем группам, которые в этническом отношении могут быть от-несены к субэтносу казанских татар, но по культуре входят в смешанную подобласть. Исторически эти группы образовались за счет переселенцев в обширный регион Юж-ного Приуралья из Среднего Поволжья в XVI-XVIII вв. Но в Приуралье переселенцы перемешались не только друг с другом, но и с более ранним местным тюркским населением. Некоторые аспекты этой проблемы мы уже рассматривали в связи с пермскими татарами. Как нами уже указывалось, аналогичная ситуация была характерна в це-лом для всего северо-западного Приуралья. Поэтому при строгом подходе отнесение приуральских татар в состав субэтноса казанских татар вызывает некоторые затруднения. Причин тому по меньшей мере две. Во-первых, переселенцы, будучи выходцами из различных групп и подгрупп казанских татар средневолжского ареала, сильно перемешались между собой и уже в силу этого в структуре этнических подразделений казанских татар должны занять самостоятельное положение. Во-вторых, наличие у приуральских татар местного («башкирского») компонента усиливает обособленность приуральской группы и выводит ее отчасти за рамки субэтноса казанских татар. Но при определении места приуральских татар в этнической структуре волго-уральских татар мы все же должны учитывать как генетическое родство татарского насе-ления Предволжско-Предкамского и Приуральского ареалов (в т.ч. и близость их ран-них этнических компонентов), так и языковую и этнокультурную общность татарского населения указанных районов. В целом, чтобы подчеркнуть особое положение татар Приуралья (без мишарей) в составе субэтноса казанских татар, мы сочли необходимым определить статус основных подразделений татар Приуралья в ранге этнографических групп.

Наиболее многочисленную группу татар Приуралья, входящую в состав субэтноса казанских татар, образуют тептяри - в прошлом особая сословно-этническая группа. Н.И.Воробьев выделял их под наименованием приуральской группы казанских татар. Но представители этой группы в северо-западной части Приуралья (основная территория расселения тептярей) были теснейшим образом связаны с другой сословно-этнической группой - башкирами. Этническое взаимодействие представителей этих двух групп на северо-западе Башкирии продолжается и сейчас (см.: 101; 102, с.26; 103; 104, с.24-39; 33). Поэтому, данную этнографическую группу целесообразно именовать тептярско-башкирской. Этой группе будет соответствовать тептяро-башкирский этнокуль-турный район. Фактически подавляющее большинство представителей тептярско-башкирскай группы разговаривает на мензелинском и очень близком к нему, бирском говорах* среднего диалекта (сводную характеристику см.: 21; 43; 79; 44). Не исключено, что последний говор выделяется в качестве особой единицы благодаря воздействию языковых особенностей местного компонента - башкир**. Показательно, что из-за бли-зости мензелинского и бирского говоров для их дифференциации диалектологи были вынуждены прибегнуть к фактору самосознания (109, с.10). В состав тептярско-башкирской группы можно включить и некоторые другие под-группы, территориально оторванные от основного массива (это тептярское населе-ние Бугурусланского и Бузулукского уездов Самарской губ., Оренбургского, Верх-неуральского уездов Оренбургской губ. и Златоустовского уезда Уфимской губ.). При этом, однако, нарушается одно из основных требований, предъявляемых к этногра-фической группе - территориальная ее целостность. Правда, тептярско-башкирская группа относится к числу особой - этносословной разновидности этнографических подразделений. Для этносословных групп, по нашему мнению, допустима некоторая экстерриториальность. К тому же, окраинные группы тептярей являются или выходцами из центральной зоны их расселения, или же состоят из тех же компонентов, что и основное ядро тептярско-башкирской группы. В целом же, окраинные подразделения тептярей можно рассматривать как обособленные части единой этносословной общности - тептярско-башкирской группы.

Важно подчеркнуть, что во всех случаях, когда башкиры на северо-западе Приуралья действительно отделяют себя до настоящего времени от татар (этническое самосозна-ние!), несмотря на существование языковой и культурно-бытовой общности, мы должны рассматривать первых как представителей башкирского, а вторых, как татарского этно-сов. Хотя эта грань на северо-западе Приуралья уже давно была довольно неопределен-ной, что требует конкретного анализа этнической ситуации в каждом отдельном случае.

По типологической принадлежности тептярско-башкирская группа относится к «территориальному» типу. Она начала формироваться со второй половины XVI в. на базе

* Мензелинский говор является основным и занимает большую территорию (Елабужский и Сарапульский уезды Вятской губ.; Бугульминский уезд Самарской губ.; Мензелинский, Бе-лебеевский, Уфимский, Стерлитамакский (частично) и Бирский (частично) уезды Уфимской губ.). Бирский говор распространен в центральной части Бирского уезда Уфимской губ. (см. рис.12 в работе Д. Б. Рамазановой - 44, с.142).

** Эти башкиры имели определенные этнические особенности по сравнению с носителями мензелинского говора. Во-первых, в конце XVIII в. их селения в основном состояли из сословно однородного населения (вотчинников) (см.: 105). По переписям 1920 и 1926 гг. часть этих башкир своим родным языком указала «башкирский» (106; 107). Во-вторых, носители бирского говора в основном (за исключением племени танып) состояли из кыпчакских родоплеменных групп (племена елан, уран, урман-герей, иректе (см. работу Р.Г.Кузеева - 108, с.316-376). двух сословных групп - вотчинников («башкир») и припущенников («тептярей»). При-чем первоначально у каждой группы была своя этническая основа - у вотчинников она состояла из местного тюркского населения (которое состояло из башкир), а у припущен-ников - из пришлых групп в основном казанско-татарского населения. Как в XVII, так и в XVIII-XIX вв., вотчинники и припущенники образовывали отдельные сословные груп-пы, хотя в XIX в., особенно во второй его половине, эти группы стали объединяться в одну, правда, не совсем на равных началах. Но сословные перегородки не смогли предот-вратить этнического смешения представителей обеих групп. В результате такого смеше-ния и сформировалась в основном в XVIII-XIX вв. этносословная тептярско-башкирская группа (подробнее см.: 110; 111; 76; 67; 82). Эта группа имеет и некоторые признаки «генетического» типа (например, давность начала формирования, довольно четкое отде-ление от соседних групп, культурно-бытовая общность в основных районах расселения). Данное обстоятельство в значительной степени связано, видимо, с наличием в составе тептярско-башкирской группы субстратного местного компонента. Хотя абсолютное большинство представителей тептяро-башкирской группы при-знали себя по переписи 1926 г. татарами, в некоторых зонах расселения этого населе-ния в этнических процессах имелась своя специфика. В основном следует обратить внимание на локальное своеобразие этнических процессов в среде тептярско-башкир-ской группы. Одназначная картина наблюдалась на территории Республики Татарстан. В юго-восточных районах республики, куда вошли представители тептярско-башкир-ской группы (территории бывших уездов: Елабужского, Сарапульского - Вятской губ., Мензелинского - Уфимской губ., Бугульминского - Самарской губ. ) все они отнесли себя во время переписи 1926 г. к татарам (см. подробнее: 110; 111; 67). За пределами Татарстана ситуация была более сложной. Так, в той части Самарской губ., которая сохранила старое название, по переписи 1926 г. большинство представи-телей тептярско-башкирской группы назвалось татарами, но часть предпочла отнести себя к башкирам (население деревень Нижнее Кутлумбетево, Новое Султангулово, Старое Мукменево Бугурусланского уезда, Кундузлы-Тамак, Ишмурзино, Красная Ме-четь (Кызыл Мечеть) Бузулукского уезда (112). Однако во время последующих пере-писей в этих селениях фиксировались одни татары. Оставшиеся на территории Оренбургской губ. тептяри также назвали себя во время переписи 1926 г. татарами. Нам думается, что в конце XIX - начале XX вв. «башкирское» население Бугурусланского и Бузулукского уездов Самарской губ. являлось уже частью татарского этноса. Тептярско-башкирская группа жителей этих уездов в этнокультурном отношении была несколь-ко неоднородной (об этом говорит вхождение их как в юго-восточный смешанный, так и оренбургский районы). Но последние были близки между собой (это видно и из того, что территории двух смешанных подрайонов - западного и юго-западного, частично перекрыли ареал двух отмеченных выше районов). Материалы диалектологов дают аналогичный результат: тептярское и тептярско-башкирское население Оренбургского, Бугурусланского и Бузулукского уездов является носителем абдуллинского говора среднего диалекта и смешанного говора, возникшего в результате взаимодействия пер-вого говора с каргалинским говором. В этом ареале сложно говорить об устойчивых этнокультурных границах. Поэтому тептярско-башкирское население указанных уездов можно рассматривать не только как часть тептярско-башкирской группы (в качестве ее юго-западной подгруппы), но и как некоторое самостоятельное образование, но с очень «рыхлыми» параметрами (формирующаяся подгруппа). Последнее связано с достаточно поздним началом сложения юго-западной подгруппы (не ранее XVIII в., скорее даже во второй половине этого столетия - см.: 113, с.11-14). Близкое положение имеют еще две группы населения, размещенные на юго-восто-ке и северо-востоке Республики Башкортостан (по дореволюционному административно-территориальному делению, соответственно Верхнеуральский уезд Оренбургской и Златоустовский уезд Уфимской губ.). Учалинские тептяри (Верхнеуральский уезд) во время переписи 1926 г. назвали себя по национальности «тептярями», «татарами», «тептяро-татарами». Позже они считались татарами, в том числе и по паспортам (114). Но где-то с конца 1950-х гг. во время переписей эта группа стала причисляться к башкирам, хотя ее представители и не забыли свою тептярскую принадлежность. В этнокультурном отношении они являются представителями зауральского района (верхнеуральско-троицкий подрайон). По языковым особенностям они образуют особый говор (смешанный, татарско-башкирский), в большей мере относящийся к диалектной системе башкирского языка (20, с.342). Учалинские тептяри начали формироваться как особая подгруппа не ранее 40-х гг. ХVIII в. (115, с.104-107). К тептярско-башкирской группе их можно причислять только по этносословной принадлежности (как юго-восточную ее подгруппу). Златоустовские тептяри в 1926 г. определили свою национальность как «татары» и «тептяро-татары» (116). В одном населенном пункте (д.Абдуллино) население разделилось на «башкир» и «татар» (у такого деления имелись свои причины - см.: 117, с.12-14). Во время последующих переписей златоустовские тептяри продолжали считать себя татарами (лишь в д.Абдуллино сохранялось деление на две части). По культурным особенностям они относятся к зауральскому району, но на уровне подрайона входят в состав северо-восточного подрайона, объединяющего и ча;сть тер-ритории тептярско-башкирского района. Поэтому их связь с тептярско-башкирской группой более очевидна. Язык их, образующий златоустовский говор среднего диалекта*, подвергся существенному влиянию башкирского языка. По-видимому, златоустовских тептярей надо считать северо-восточной подгруппой тептярско-башкирской группы. Время ее формирования - конец XVII - XIX вв. (117, с.4-18). Северо-западную часть Республики Башкортостан следует выделить отдельно. Она соответствовала к 1926 г. территории примерно 3-х кантонов (Бирского, Уфимского и Белебеевского), образованных на основе соответствующих уездов бывшей Уфимс-кой губ. В этой зоне во время переписи 1926 г. представители тептярско-башкирской группы назвали себя «татарами», «тептяро-татарами», «тептяро-башкирами» и реже «башкирами» (118), Обращаем внимание на то, что мы имеем в виду только тех «башкир», которые были тесно связаны с тептярями и тяготели к татарскому этносу. В дальнейшем это население в основном называлось татарами, частично - башкирами.

Этот говор общий для тептярей, мишарей и соседних башкир (115, с.4-18).

Однако никакой устойчивости в отнесении себя к той или иной группе у представителей тептярско-башкирского этнографического подразделения не наблюдалось: если, например, население того или иного населенного пункта в 1959 г. отнесло себя к башкирам, в 1970 г. оно могло быть записано татарами и наоборот. Как мы уже неоднократно подчеркивали, отсутствие на территории расселения тептярско-башкирской группы этнических границ между татарами и башкирами есть реальный факт, поэтому отделение по переписи 1926 г. этих двух групп друг от друга достаточно условно. Хотя, во время статистических подсчетов, связанных с определением численности татарского населения по переписи 1926 г., мы старались все группы, назвавшие себя «башкирами», не включать в состав татар (кроме тех, кто имеет татарское происхождение или признало себя татарами в 1930/80-х гг.). На юго-западе Республики Башкортостан (эта территория в 1926 г. относилась к Стерлитамакскому кантону) этническая ситуация в целом была более четкой, границы между татарами и башкирами - более определенными. Но в смешанных татаро-башкирских селениях (обычно на западе и северо-западе уезда) этническая дифференциация татар и башкир была сходной с северо-западной частью Башкортостана (119). Итак, тептярско-башкирская этносословная группа является одним из крупных и дос-таточно монолитных в этнокультурном отношении подразделений субэтноса казанских татар. Культурное своеобразие этой группы обусловлено не только участием в ее форми-ровании выходцев из среды различных групп и подгрупп казанских татар, которые в Приуралье перемешались между собой, но и ассимиляцией в составе татар к началу XX в. около 140-160 тыс. башкир (заметим, что эти ассимиляционные процессы напоминали и консолидацию этнически очень близких между собой групп). Несмотря на специфичность культурного облика рассматриваемой группы, по ряду элементов культуры (таких этнически представительных, как одежда, обряды и праздники) она сближается с средневолжскими группами казанских татар. Именно это обстоятельство и сыграло решающую роль при отнесении тептярско-башкирской группы к субэтносу казанских татар. Ичкинская группа в классификации Н.И.Воробьева не упоминается. Ичкинские та-тары расселены в Зауралье: по дореволюционному административно-территориально-му делению их селения входили в состав Шадринского уезда Пермской губ. (деревни Ичкино, Кызылбаево, Кырчино, Сибиркино, Терсяк) и Челябинского уезда Оренбургс-кой губ. (Ачликулево, Альменево, Вишняково, Иванково, Тузово, Учкулево). Ф.Ю.Юсу-пов к этому списку добавляет еще селения Черная речка (Кара елга), Октябрь, Усманово и Усть-Багаряк (120). Первые две деревни возникли, видимо, лишь в ХХ в., а последние две, по нашему мнению, не относятся к ичкинским татарам. Еще П.С.Паллас выделял эти населенные пункты отдельно, называя их жителей «багаряцкими татарами» (121, с. 360). А во время переписи 1920 г. население этих двух деревень, в отличие от ичкинских татар, назвало себя мишарями (122, с.75-84). На бытовом уровне ичкинские татары называют себя «ичкинцами» - эцкенн

ра средне-го диалекта (123, с.60-135). Но этот говор испытал определенное влияние как со стороны западного и восточного диалектов татарского языка, так и башкирского языка (123, с.63-66). В основном, этнокультурные границы северного подрайона совпадают с ареалом распространения ичкинского говора.

В литературе первые сведения об этой группе появились в середине XVIII в. в трудах П.И.Рычкова, сообщившего о проживании ичкинских татар в Исетской провинции Орен-бургской губ. (124, с.370). Академик И.Фальк называет их «итскимскими магометански-ми татарами» (125, с.325, 339). П.С.Паллас, в 1770 г. лично побывавший в некоторых населенных пунктах этой группы, называет их «ичкинскими казаками» (121, с.760). П.И.-Рычков отметил 3 селения представителей этой группы (Ичкин, Терсяк и Сибирки), а П.С.Паллас побывал в деревнях Ичкин и Могильная. В 1784 г. это население было сосре-доточено в 5 «юртах» (Ичкинском, Кызылбаевском, Терсякском, Могильном и Алабуж-ском). После 1784 г. первые 3 юрта (заметим, что к Кызылбаевскому юрту относилась еще деревня Кырчино, а к Ичкинскому - деревня Сибиркино) отошли к Шадринскому уезду Пермской губ. (126, л.223 об.), а последние 2 юрта (с деревнями Учкулево и Виш-няково) стали числиться в составе Челябинского уезда Оренбургской губ. (127). Основными этническими компонентами ичкинских татар явились, видимо, выходцы из различных групп казанских татар. Во всяком случае в начале XIX в. сами ичкинские татары указывали, что «предки и прадеды наши и деды...были служилые татары...и мурзы...из Казанской и Уфимския уездов» (в подлиннике так - Д.И.) (128, л.1, 5 об.). Некоторые факты, в частности, название одного из населенных пунктов ичкинских татар - Терсюк, указывают на возможность участия в их формировании пермских татар (о названии «терсяк» см.: 92, с.17). Об этом же свидетельствуют и другие данные. Так, академик И.Фальк указывает, что ичкинские татары «перешли сюда 150 лет (назад - Д.И.) из Казани и Перми» (125, с.325). П.С.Паллас и И.Г.Георги также говорят об их переселении со стороны Казани. После введения в Приуралье в конце ХУIII в. кантонной системы, объединенные в составе первого - мишарского кантона (Челябинский уезд) и Ш - башкирского кантона (Шадринский уезд) ичкинские татары стали именоваться мишарями и даже башкирами. Но от этого их этническое самосознание не изменилось: в 1819 г. ичкинские татары в специальном прошении писали, что «родовое...их название татар неизвестно почему переименовано...называют (их) мещеряками». Чи-новник, занимавшийся этим делом в 1824 г., констатировал: «восстановить в перво-бытное предков их состояние...с наименованием по-прежнему татарами, которое ме-щерятское звание не по роду их, на них возложено» (128, л.5-7). Но в XVII - первой половине XVIII вв. ичкинских татар с мишарями, тем более с башкирами, не путали. Ичкинская группа относится к типу территориальных этнографических групп.

Начало ее формирования относится по разным данным к концу XVI - началу XVII вв. По сведениям процитированных выше путешественников XVIII в. получается дата 20 -70-е гг. XVII в. В некоторых документах приводится дата получения ичкинскими татарами жалованных грамот - около 70-х гг. XVII в. (128, л.1об.).

В своих преданиях ичкинские татары указывают точную дату переселения в Зауралье - в 1585-1586 гг. (123, с.160, 475). Последняя дата может быть связана с крупным походом Московского государства против Сибирского ханства (129, с.207). Но возможна и другая датировка. Известно, что в 1650 г. после основания острожков Усть-Миасского и Исетского «из Казани были переведены сюда иноверцы, которые по требованию казаков все приняли православную веру» (130, с.11). Причем казаки этих «острожков» (наряду с основанными в 1668 г. Терсютским и Шадринским острожками) стали известны как исетские казаки. Они называли себя и беломестными казаками (130, с.12). В то же время в 1684 г. и ичкинские татары называли себя «беломестными казаками» (128, л.1об). Возможно, устойчивое сохранение у них самоназвания эцкенн связано с их былой принадлежностью к привилегированному служилому сословию. Правда, в дальнейшем они считались и ясачным населением (123, с.62). Но еще в 1726 г. ичкинцы служили при драгунском полку, в 1736 г. их использовали против восставших башкир (128, л.1-2). Позже, как уже отмечалось, они оказались в составе башкирского войска.

Одно из селений ичкинских татар (Трех-Озерки Челябинского уезда) в 40-х гг. XIX в. вошло в состав земель оренбургских казаков и население этой деревни было причис-лено к казачьему сословию. Однако, чтобы не дробить единую по происхождению группу, в дальнейшем жителей этой деревни будем причислять к составу ичкинских татар. По переписи 1926 г. ичкинцы все называли себя татарами (131, с.76). Поэтому, безосновательно утверждение отдельных исследователей о том, что ичкинские татары считают себя сейчас башкирами (132, с.136-137). Татарское самосознание у них устойчиво сохраняется (об этом свидетельствуют как материалы переписей 1950-1980-х гг., так и полевые данные, собранные казанскими этнографами; см. также: 123, с.60). До сих пор мы имели дело с вполне оформившимися этнографическими группами казанских татар. Но в структуре этого субэтноса имеются и не сложившиеся в полном смысле в этнографические подразделения (группы, подгруппы) единицы. Они сосредоточены в смешанной подобласти - в приуральской ее зоне. Речь идет прежде всего о двух районах - юго-восточном смешанном и оренбургском. Примерно на этой территории Н.И.Воробьев выделял юго-восточную этнографическую группу (16, с.41). Ее территорию он охарактеризовал следующим образом:

«...занимает территорию, расположенную полосой к югу от р.Камы восточное р. Шешмы, главным образом в бассейне р. Зай; далее полоса тянется к юго-восточному углу территории ТАССР, затем выходит за ее пределы, достигает г.Оренбурга (Сеитова слобода), отсюда простирается, с одной стороны, по Северному Казахстану, с ... другой - проникает за Урал...» Таким образом, речь идет о татарском населении Мензелинского уезда Уфимской, Бугульминского, Бугурусланского, Бузулукского уездов Самарской и Оренбургской губерний. Уже говорилось о расселении на части этой территории представителей тептярско-башкирской группы. Тем не менее, в литературе встречается мнение о том, что «оренбургских татар» следует считать самостоятельной «территориальной» группой волго-уральских татар (133, с.103). Действительно, ареал распространения юго-восточного и оренбургского этнокультурного районов в содержательном плане не умещается в понятие «тептярско-башкирская группа». Это связано с историей его заселения. Во-первых, татары в рассматриваемые районы начали переселяться относительно поздно - не ранее 30-40-х гг. XVIII в. При-чем значительная часть мигрантов, а в Оренбуржье даже преобладающая доля, была так или иначе связана с правительственной колонизацией. Во-вторых, далеко не на всей этой территории (например, в западных частях Бугульминского, Бугурусланского и Бузулукского уездов) к моменту заселения их татарами, имелось более раннее тюркское население. А там, где такое население было (например, башкиры в Оренбуржье), оно обладало существенными культурно-бытовыми особенностями, затрудняющими этнокультурные контакты между пришлым татарским и местным башкирским населением. В-третьих, в юго-восточных районах, локализованных частично на стыке двух зон (I и II) смешанной подобласти и недалеко от совершенно иной историко-этнографической области (Казахстан и Средняя Азия), встретились миграционные потоки выходцев из среды различных субэтносов волго-уральских татар, испытав и некоторое воздействие населения Казахстана. Все эти факторы отразились на этнокультурном облике, особенностях расселения татар и на их сословном составе. В общем плане об этом можно отметить следующее:

1) У представителей этой группы, в отличие от остального татарского населения Приуралья, слабее выражено влияние башкир. В то же время в нескольких районах имелись «некоторые черты полукочевого хозяйства и быта» (133, с.103), что связано не только с влиянием соседних тюркских народов (башкир, казахов), но и, возможно, с определенными этническими особенностями тех компонентов, которые вошли тут в состав татарского населения.

2) Смешение казанских татар с мишарями, а также их чересполосное расселение, привели к выработке новых этнокультурных параметров. Диалектологи, во всяком случае, такие факты отмечают. Так, камышлинcкий говор, распространенный на территории Бугурусланского и Бузулукcкого уездов Самарской губ., выделявшийся как особый го-вор в составе среднего диалекта татарского языка, имел и определенные особенности, присущие западному диалекту (см.: 134; 135, с.129). Взаимовлияние западного и среднего диалектов татарского языка в Оренбуржье отмечает З.Р.Садыкова (113, с.17-18 и др.). 3) В связи с тем, что при освоении Оренбуржья и примыкавших к нему территорий, кроме вольной была значительной и правительственная колонизация, татарскому населению этого ареала было присуще деление на множество сословных групп. Кроме традиционного подразделения на «ясашных» и «служилых», татарское население юговосточных районов делилось еще на «чемоданных (ямских)», «мещан», «купцов», «казаков», «тептярей», «тархан», «башкир», «мещеряков», «нагайбаков» (113, с.15). 4) Управление потоком мигрантов со стороны правительственных органов привело к тому, что расселение татар оказалось довольно дисперсным, хотя и имевшим определенные «сгущения».

По нашему мнению, татарское население ареала распространения юго-западного и

оренбургского этнокультурного районов следует считать не консолидированной этнографической группой субэтноса казанских татар. Против консолидационных процессов

действовали следующие факторы: относительно позднее заселение; дисперсность расселения; сословная пестрота. В то же время имелись и факторы, действовавшие в направлении усиления внутригруппового сплочения: наличие ареалов компактного расселения

татарского населения; активная межпоселенная миграция в пределах сословных групп (например, казаков): регулярные связи между целым рядом селений по характеру деятельности (между «ямскими» татарами); наличие крупных поселений торгового характера (Сеитова Слобода), являвшихся центрами «притяжения» татарского населения значительных территорий. В результате действия указанных противоречивых тенденций, к концу XIX - началу XX в. в культуре татар Оренбуржья был выработан ряд общих элементов. Но в целом сохранились как «родство и преемственность ...с основными группа-ми татарского этноса», так и внутренняя неоднородность их культуры (133, с.103). Об этом же говорит и выделение в ареале юго-западного и оренбургского этнокультурного районов нескольких подрайонов (западного, юго-западного, южного). Причем часть тер-ритории тептярско-башкирского района сомкнулась с частью территории юго-западного смешанного района (центрально-приуральский подрайон). При языковой характеристи-ке татарского населения Оренбуржья видим такую же картину. З.Р.Садыкова пишет, что здесь довольно устойчиво сохраняются «основные черты «материнских» диалектов и говоров...не образовался единый говор, не завершилась нивелировка говоров даже соседних населенных пунктов» (113, с.16).

Тут были распространены абдуллинский (Бугурусланский и Бузулукский уезды Самарской губ.), каргалинский (Оренбургский и Орский уезды Оренбургской губ.) и смешанный (каргалинско-абдуллинский - в районе стыка двух говоров) говоры сред-него диалекта татарского языка. Как мы уже отмечали, абдуллинский говор характерен и для тептярско-башкирского населения данного ареала. За этой неконсолидиро-ванной этнографической группой предлагается закрепить название юго-восточной группы (по Н.И.Воробьеву, но в несколько более узком понимании). Юго-восточную группу в целом описывать довольно трудно. Поэтому, далее предлагается характеристика наиболее крупных составных частей этой группы. К ним можно отнести татар-казаков, сеитовских татар и «ямских» татар. Анализ начнем с татар-казаков, с которыми связана значительная, если не основная, часть этнокультурной специфики татар юго-восточной группы.

Специально вопрос о татарах в составе казаков до сих пор в литературе не поднимался. Н.И.Воробьев также не выделил эту весьма своеобразную часть татар юго-восточной группы. Между тем татары входили в состав Оренбургского (большая часть) и Уральского казачьего войска. Как известно, формирование оренбургских казаков было связано с основанием в 30-40-х гг. ХУШ в. Оренбургской военной линии (главным образом по рекам Уралу, Самаре и Сакмаре). Оренбургское казачье войско было организовано из казаков и служилых людей разного рода, отчасти и ясачного населения, приписанных к городам Уфе, Самаре и прилегающих к ним крепостей. С самого начала формирования группы оренбургских казаков в их состав вошло и татарское население (130, с.28-31). П.И.Рычков сообщает, что недалеко от пригорода Алексеевска «имеется Татарская слобода, называемая Мочинская...Татара...все служат казачью службу обще с нынешними Самарскими и Алексеевскими казаками» (124, с.312). Эти казаки относились к ставропольской дистанции и находились довольно далеко от основной группы оренбургских казаков. Кроме того, по Самарской дистанции (тоже в некотором отдалении от оренбургских казаков) татары-казаки числились еще при крепостях Борской и, возможно, Бузулукской (основаны в 1737 г. - см.: 124, с.322-323). В Уфимском уезде жили крещеные казаки-нагайбаки, о которых речь пойдет далее. Наряду с русскими татары-казаки отмечаются в крепостях Озерной (основана в 1736 г.) и Красногорской (основана в 1741 г.) (см.: 124, с.331-332; 136, с.152). По данным академика И.Фалька (сведения за 1760-е гг.), они жили еще в крепостях Пречистинской (основана в 1743 г.) и Орской (основана в 1742 г.) (125, с.232, 250). Основанный в 1742 г. редут Никольский также имел татарское население (137, с.62). В 1770.начале 1780-х гг. к Оренбургскому казачьему войску была причислена и часть татарского населения Сеитовой слободы (130, с.67; 136, с.95). По V ревизии (1795 г.) в окрестностях г. Оренбурга числилось много селений, жители которых - татары, являлись казаками (полностью или частично). Это следующие населенные пункты:

Сеитова слобода; д.Зубочистенская (при креп. Татищенской); Нижеозерная крепость, слобода Чеснокова (при этой крепости); деревни Верхние и Нижние Чебенки; крепость Орская; крепость Ильинская; редут Никольский; станция Гирьяльская при крепости Красногорская; сельцо Чанышево; д.Ново-Умерово; д.Аблязово (жители - служилые «мещеряки») (138). Татары деревень Верхние и Нижние Чебенки были из сеитовских татар и татар Вятской губ.; деревни основаны в конце ХVIII в. (113, с.10). Чесноковская слобода была основана в 1800 г. сеитовскими татарами (136). В 1819 г. из этой же слободы татары были переселены в редуты Гирьяльский и Никольский. Туда же (в 1819 г.) переселились жители д.Ново-Умерово (139, л.65,89; 127, с.74). В 1800 г. к казакам была причислена часть татар д.Абдуллово, в 1799 г. - татары д.Нижнее Ибраево Оренбургского уезда (140). Очевидно, они были» из сеитовских татар (141; 142, с.269). В 1824 г. в Алабайтальский отряд переселились татары-казаки из Гирьяльской и Никольской станиц (143). Вообще, в конце XVIII - первой трети XIX вв. внутри всех населенных пунктов татар-казаков из Оренбургского казачьего войска происходила интенсивная межпоселенная миграция (140; 143; 144). В результате произошла внутренняя консолидация татар-казаков.

Еще одной составной частью оренбургских казаков являлись «кундровские» и «солтанаульские» татары (ногайцы). Они около 1745 г. были переведены из Казанской губернии на территорию Оренбургской губернии (подробнее см.: 145, с.10; 146, л.4 об.;147; 148, с.329). Переселенцы были поселены около редута Желтого - отдельной Кун-дравинской слободой (1745 г.), а в 1768 г. в Воздвиженской крепости и в Никольском редуте (125, с.232; 148, с. 329). Эти ногайцы сильно перемешались с средневолжско-приуральскими татарами и уже в XIX в. не отличались от остальных татар- казаков (147, с.5). Говор их в целом сходен с говором остальных татар-казаков (113, с.95.). В конце XVIII - первой трети XIX в. группа оренбургских татар-казаков в основном сформировалась. Однако в 40-х гг. XIX в. начался следующий этап истории этой группы. Он был связан с получением Оренбургским казачьим войском сплошной территории. При этом в состав оренбургских казаков были включены крестьяне д.Ахуново (из мишарей; часть населения стала казаками) Верхнеуральского уезда; Новое Аджитарово, Токтыбай, Булатово, Казбаево и Аминево Троицкого уеда (население первого селения состояло из мишарей, последнего - из тептярей); д.Трех-Озерки (ич-кинские татары) Челябинского уезда Оренбургской губ. В 1843 г. в Зауралье, частич-но и на территорию Оренбургского уезда, были переселены и нагайбаки. В Оренбур-гском уезде они были расселены в станицах Ильинской, Неженской, Гирьяльской и Алабайтальской (137, с.61; 113, с.11; 149, л.37). Последние отпали в мусульманство и оказались в общем составе татар-казаков, исповедовавших ислам. Таким образом, основное ядро оренбургских татар-казаков сформировалось в 30-90-х гг. XVIII в. преимущественно за счет казанских татар (113, с.11). Одним из этнических компонентов их стали ногайцы. Вошедшие же в их состав в 40-х гг. XIX в. новые группы из мишарей, ичкинских татар и тептярей с остальными татарами-казаками в этнокультурном плане полностью так и не слились. Среди уральских казаков татары в 70-х гг. XIX в. составляли около 5,5% от общей численности (150, с. 313). В преданиях казаков, записанных от атамана Ф.Рукавишникова, эти сведения восходят скорее всего к данным П.И.Рычкова (148, с.291). В 1721 г. говорится: «...прадеды и деды их...пришли...русские с Дону и из иных городов, и татары из Крыму и Кубани и из других магометанских народов...» (151, с.65). Таким образом, скорее всего татары в составе уральских казаков имелись с самого начала формирования уральского (яицкого) казачества. Возможно, что татарская группа в составе уральских казаков имела определенную этническую специфику (ногайское происхождение). В конце XVIII в. среди уральских казаков отмечаются кундровские татары (152, с.132). Этнокультурная специфика татарского населения в составе Уральского казачьего войска отмечалась как в XVIII, так и в XIX вв. Например, П.И.Рычков сообщает, что уральские казаки наряду с другим скотом, содержат «немало верблюдов, ...а особливо находящиеся в корпусе их татары» (124, с.299). В первой четверти XIX в. А.Левшин писал о том же: «Большая часть татар и калмыков в уральском войске состоящих, летом кочуют в кибитках со всем скотом своим, а на зиму возвращаются в домы» (153, с.53). Выход уральских казаков-татар на летовку зафиксирован и полевыми наблюдениями Ю.Г.Мухаметшина (154, лл.11-12). Возможно, этнокультурная специфика этой группы была связана также наличием в ее составе выходцев из среды казахов. Во всяком случае в отдельных татарских насе-ленных пунктах (в д.Мухраново) потомки казахов имеются (154, л.11 об, 12). Выше отмечалось и участие ногайцев в сложении группы татар - уральских казаков. Однако в формировании уральских татар-казаков волго-уральские татары сыграли скорее всего основную роль. Так, в крупном селении Мухраново жители отмечают переселение предков «со стороны Казани» (154, л.11 об.). Действительно, по материалам 1762-1782 гг. видно, что в «Мухранове хуторе» жили тогда «ясачные и служилые татары» (155, с.162). З.Р.Садыкова также отмечает, что селения Мухраново и Мустаево основаны татарами из «Уральского и Астраханского краев» и беглецами из «Казанского края». В начале XIX в. из с.Мухраново выселилась д.Ново-Кинделька (Кундузлы). Татарское население (например, с.Озерки) других населенных пунктов уральских казаков также было связано с волго-уральскими татарами (113, с.13). Именно поэтому язык жителей всех этих селений относится к каргалинскому говору среднего диалекта (113, с.140-141). Эта часть уральских казаков в XIX - начале XX вв. постоянно называлась татарами (155; 156). В 30-х гг. XIX в. татары, входившие в состав Уральского казачьего войска, жили в 15 селениях* , а также в г.Уральске (где была особая «Татарская слобода»). Наиболее значительные группы татар имелись в селениях Мухрановском, Мустаевском, Озер-ском, Кушумском и Богдановском. В 60-х гг. XIX в., как впрочем и позже, татары-казаки продолжали жить во многих из этих селений.

Второй крупной составной частью татар юго-восточной группы являются сеитов-ские татары - население основанной в 1745 г. Сеитовской (Каргалинской) слободы. Так как история основания этой слободы достаточно известна (см.: 16, с.42; 113, с. 5-6), мы остановимся лишь на тех этнических компонентах, которые легли в основу сеитовских татар. Безусловно, это население должно быть отнесено к казанским татарам: при основании Сеитовой слободы там поселились выходцы из центральной (82%) и чепецкой (18%) этнографических групп (в основном - из района Заказанья - см.: 158, лл.1-293; 159). В конце XVIII в. в слободе отмечена незначительная группа касимовских татар (159; 160). Кроме того, с середины XVIII в. в Сеитовой слободе поселялись «бухарцы», «хивинцы», «персы», «кашгарцы», «турки», правда, крайне малочисленные, но частично навсегда оставшиеся среди татар (в конце XVIII в. их насчитывалось 61 чел. мужского пола, но жены у многих были татарками (159, л.229). О «бухарцах» в слободе сообщали и отдельные исследователи XVIII в. (см.: 125, с.233; 148, с.136). Отдельные случаи поселения в конце XVIII в. мишарей среди сеитовских татар также имели место (140). Однако абсолютное большинство сеитовских татар были выходцами из среды субэтноса казанских татар. Жители Сеитовой слободы в первое время после основания относились к сослови-ям «купцов» и «мещан» (так называемые «торговые татары» - см.: 161). Однако в дальнейшем часть населения (менее состоятельные жители) попали в сословие «кре-стьян». В 1788 г. татары Сеитовой слободы из крестьян, мещан и купцов (всего 2674 чел.) были причислены к «иррегулярным войскам» (указ сената об этом последовал в 1792 г. - см.: 162, л.516). В начале XIX в. часть казаков перешла в «башкирское» звание и оказалась в составе башкирско-мещеряцкого войска (139). Последнюю группу иногда в источниках именуют «башкирцами». Но местная администрация прекрасно знала» что это были за «башкирцы» (142, с.268). Сеитовские татары принимали активное участие в освоении юго-восточных районов. Нами уже было отмечено участие представителей этой группы в формировании татарской части оренбургских казаков. Кроме того, сеитовские татары расселялись и севернее на территории Уфимской губернии. Так, по материалам конца XVIII в. сеитовские тата-ры отмечены в 4-х самых южных селениях Стерлитамакского уезда: Сухом Изяке, Арсланово, Зириклях и Зяк-Ишметеве (160). Во второй половине XIX в. последнее селение относилось к Бурзянской волости Оренбургского уезда, а остальные - к Покровской волости Стерлитамакского уезда. . Это следующие населенные пункты: форпосты Мухраново, Озерский, Глинский, Козулбинский, Чижинский 1-й, Катальковский, хутора Мустаево, Кинделинский, Пороговский, Комосовский, Кеушумский, Богдановский, Прорвинский, Карташовский, Чесанский (157)Тогда же в ревизских материалах указывается на прожи-вание сеитовских татар в деревнях Балыклы, Денискино, Атачево и Стерлибаш того же уезда (163; 139, л.31). Еще две деревни - Яширган и Айдаралино (Белебеевский уезд Артюховская волость) были также основаны сеитовскими татарами (43, с.56). Все эти населенные пункты близко примыкали к другим татарским селениям Оренбургского уезда Оренбургской губ. Поэтому район проживания сеитовских татар в южной окраине Уфим-ской губ. в этнокультурном отношении близок к Оренбуржью. Роль сеитовских татар в формировании юго-восточной группы была весьма значительной. Именно она была констатирована диалектологами, назвавшими один из основных татарских говоров Оренбуржья каргалинским. Фактически сеитовские татары и стали своеобразным ядром, вокруг которого сформировалась основная часть юго-восточной группы - оренбургские татары. Третьим элементом татар юго-восточной группы были «чемоданные» (ямские) татары. Еще в 1743 г. правительством было предложено населить «иноверцами» из Уфимского уезда дорогу от Оренбурга до Казани (до Кичуевского фельшанца) с тем, чтобы они содержали «почтовой дороги почтовых лошадей». В 1749 г. этим «иноверцам» были обмежеваны земли по Ново-Московской дороге. Селения их находились на расстоянии от 20 до 40 верст (то есть на расстоянии дневного перегона). Почтовую «гоньбу» это население исправляло «безденежно», за что было освобождено от «рекрутских поборов» (подробнее см.: 164; 165; 166). Татары-ямщики, по данным на на-чало XIX в., населяли 5 селений в Оренбургском (Биккулово, Дюсметево, Мустафи-но, Сарманаево, Юзеево), 5 - в Бугурусланском (Наурузово, Кутлумбетево, Якупово, Тирес-Усманово, Шалты) и 4 - в Бугульминском (Альметево, Карабаш, Дымская и Кандыз Татарский) уездах (165). Перечисленные деревни были «чисто» ямщицкими. На самом деле «ямские татары» были расселены гораздо шире. Так, в Бугульминс-ком уезде в конце XVIII в. они, кроме отмеченных, имелись еще в 12 селениях, а в Бугурусланском уезде - в 4-х (см.: 167). Необходимо специально подчеркнуть, что именно «ямские татары», населявшие главным образом западную половину Бугуль-минского уезда, обеспечили этнокультурную связь татар этого уезда с татарами Орен-буржья (см. на карте 6, например, выделение западного подрайона в зоне II смешан-ной подобласти). Фактически абдуллинский говор тянется полосой вдоль Ново-Московской дороги (мы уже указывали на близость к нему и камышлинского говора). «Ямские» татары в своей основе состояли из казанских татар. Об этом говорят многочисленные исторические материалы XVIII-XIX вв. Так, З.Р.Садыкова приво-дит ряд данных, показывающих, что населенные пункты Ст.Якупово, Ст.Аширово, Ст.Кутлумбетево, Наурузово были заселены казанскими татарами с некоторым включением мишарей; деревни Оренбургского уезда - Дюсметево, Юзеево, Биккулово, Мустафино, Сарманаево были основаны также казанскими татарами (113, с.6-7). О том же говорят и другие данные (168). Следует только заметить, что ко времени пе-реселения на Ново-Московскую дорогу многие татары уже жили в Уфимском уезде, очевидно, на территории будущего Бугульминского уезда - в качестве «тептярей», «ясачных» и «служилых» татар. Вдоль этой дороги и были поселены те «иноверцы», которые были «найдены...подлежащими к высылке на прежние жилища..., которые сами просили, чтобы на той дороге поселить» (164, л.413). Связь их с территорией Бугульминского уезда доказывается тем, что в 1757 г. они состояли «под ведомством бывшей Бугульминской земской конторы в Надыровской волости...» (164, л.415). Кроме того, «ямские» татары весьма часто жили рядом или в смешанных селениях с тептярями. В документе начала XIX в. про последних сказано: «...а протчие на той же дороге поселенные и в подушном окладе положенные русские и из иноверцев в тептярском окладе от содержания той почты были уволены» (164, л.415). Видимо, часть «ямских» татар с течением времени опять перешла в сословие тептярей. Таким образом, группа татар юго-восточных районов сформировалась главным образом в XVIII в. Основную роль при этом сыграли казанские татары. Кроме того, определенные включения мишарей и касимовских татар в состав татар юго-восточной группы также нельзя отрицать. Еще одним компонентом оренбургских татар (главным образом, среди казаков) стали ногайцы. Незначительные включения имелись из среды тюркского населения Средней Азии и Казахстана. Наконец, можно отметить еще одну сословную общность, успевшую приобрести определенную этнокультурную специфику, хотя полностью и не оформившуюся в самостоятельную этнографическую единицу. Речь идет о группе крепостных татар. Основная трудность при их выделении заключается в том, что крепостные татары практически перестали существовать уже к началу 60-х гг. XIX в. (169, с.68) и их приходиться выявлять лишь ретроспективным путем. Более всего эта группа имеет сходство с этносословными подразделениями. Но как особая этнографическая единица она выделяется слабо. Этому способствует как давняя отмена крепостного права и развитие бывших крепостных татар в общем русле с остальным татарским населением, так и их значительное этническое единство с казанскими татарами. Тем не менее некоторое этнокультурное своеобразие, связанное с особенностями их формирования, у татар - крепостных крестьян имело место. В силу ряда исторических причин до середины XIX в. просуществовали только две относительно большие и компактные группы крепостных татар - на территории Елабужского уезда Вятской губ. и Белебеевского уезда Уфимской губ. На территории Елабужского уезда в XVIII - середине XIX вв. татары - крепостные населяли 7 селений: деревни Терся, Балтачево, Биктово, Назяр, Туба, Мордово и Чишма (170; 171; 162). В ХVIII-XIX вв. они принадлежали в основном татарским поме-щикам Тевкелевым (до 1718 г. владельцем татар-крепостных было семейство Яушевых) (173, с.21); в первой трети XIX в. д. Мордва принадлежала Юнусовой, а сельцо Назяр - наследникам Г.Муратовой (172, л.122). В Белебеевском уезде в XVIII-XIX вв. крепостные татары жили в 8 населенных пунктах (Килимово, Ново-Килимово (с XIX в.), Новое Балтачево, Ахуново, Новое Ахуново (с XIX в.), Ломово, Тюрюш-Тамак, Карьявдино). В ХVIII в. они полностью, а в XIX в. - частично, принадлежали тем же Тевкелевым (174). В XIX в. две деревни - Тюрюш-тамак и Ломово- принадлежали Черкасовым. Исторически более ранним является первый куст - елабужская подгруппа. Поэтому обзор начнем с этой подгруппы.

Первые достоверные сведения о татарах-крепостных на территории будущего Ела-бужского уезда относятся к самому началу XVII в. В писцовой книге Казанского уезда 1602-1603 гг. сказано: «...А князю Багишу (Яушеву - Д.И.) окладу с сыном...дано ему государево денежное жалование волость Терса на реке на Каме» (175, с.39). О населе-нии «волости» там же сказано: «...а в ней чювашских и бобыльских... 28 дворов» (175, с.41). В 1640 г. население «волости Терси» и починка Туба также называется «чувашским» (176, л.6). В писцовой книге 1646 г. «крестьяне» Яушева отмечены уже в 9 селениях (деревни Терся, Назяр, Назярбаш, Аккозино, Агрыз, Ерыклы, Мордовская, Ар-даш, Псеев - см.: 177). Упомянутые в документах «чуваши», по нашему мнению, не имели какого-либо отношения к этническим чувашам, представляя из себя один из этнических компонентов казанских татар (87; 178). К началу XVIII в. татарское население Терсинской волости было уже закрепощено, хотя и не смирилось с этим (173, с.56-56). В XVIII в. крепостное татарское население жило в Елабужском уезде в следующих селениях: Терся, Назяр, Мордвинково, Чишма, Болтачево, Туба, Биктово. В дальней-шем ареал расселения татар-крепостных за эти рамки не вышел. В целом до начала XVIII в. елабужские татары-крепостные формировались на ос-нове казанских татар (возможно, с некоторыми иноэтническими вкраплениями, на что указывает название деревни Мордвинково (Мордва). Однако после смены в на-чале XVIII в. владельцев, в их составе появились новые компоненты. Дело в том, что прежний помещик (Яушев) был из казанских татар, а новый - Тевкелев - из касимовских. После приобретения новых владений он перевел туда часть своих крепостных из Касимовского уезда (в частности, в д.Терся - см.: 179). Кроме того, в конце XIX в. татары из села Терся указали, что часть жителей села «более 200 лет назад» (то есть в конце XVII в.) переселилась из «деревни Ахманово Белебейского уезда» (180). Как известно, в конце XVIII в. в этом населенном пункте жили «старокрещеные казаки» - будущие нагайбаки и «новокрещеные татары» (181). Возможно, что переселенцы были из числа ясачного новокрещеного населения. Основателем другого селения елабуж-ских татар-крепостных - Балтачево - считался «тептярин Балтач» (180). Таким образом, этнический состав елабужских крепостных татар был довольно смешанным (казанские татары разных групп, касимовские татары, возможно, морд-ва). Но в целом этническую основу этого населения составляли казанские татары. Об этом свидетельствуют и языковые данные. Так, Д.Б.Рамазанова отмечает, что в ареале расселения бывших крепостных татар в Елабужском уезде говор населения очень близок к среднему диалекту и татарскому литературному языку (78, с.71; 77, с.60). Все же воздействие этнических компонентов на культуру елабужских крепостных татар прослеживается (например, наличие в ряде деревень, в том числе и в районе проживания потомков крепостных татар Елабужского уезда, обычая коллективных игрищ с чаепитием на природе, характерного и для касимовских татар - см. 182, с.68). Формирование второй подгруппы татар-крепостных, живших в Белебеевском уез-де, пока документировано плохо. Но известно, что в 60-х гг. ХVIII в. на территории этого уезда уже существовало 6 селений, населенных крепостными татарами Тевкелевых (Килимово, Ахуново, Новое Балтачево, Новое Ломово, Карьявдино и Устюмово - см.: 174). Часть этого населения (например, жители д.Новое Балтачево) были переведены из среды рассмотренной выше елабужской подгруппы крепостных татар. Видимо, имело место и переселение из районов прежнего проживания Тевкелевых - Касимовского уезда. На это, как-будто, указывает название населенного пункта Ломово - так назывался уездный центр в Пензенской губ. (г.Верхнее Ломово). В документах отмечены и отдельные случаи перевода касимовских татар-крепостных в деревни Килимово и Ахуново (183). В целом, в формировании белебеевской подгруппы крепостных татар роль переселенцев из состава касимовских татар была, видимо, несколько выше. С описанными выше подгруппами крепостных татар было связано татарское населе-ние еще одного села, находившегося на территории Оренбургского уезда. Речь идет о с.Тамгачи (Алмалы), принадлежавшего с конца XVIII в. помещикам Тимашевым. Это село (под тем же названием) с XVII в. находилось на территории Ногайской даруги Казанского уезда и принадлежало Яушевым (177). В 1744 г. село еще отмечается в Казанском уезде, но во владении Тевкелевых (184). В 1795г. владельцами села был уже Н.И.Тимашев и оно находилось в Оренбургском уезде (185, л.170). В конце XVIII в. в д.Тамгачи были переведены (куплены или получены в результате брачных связей) татары-крепостные из д.Ново-Балтачево Белебеевского уезда и д.Терся Елабужского уезда (185, л.194). После освобождения от крепостной зависимости татары в 1853 г. были изгнаны помещиком со своих земель. Часть из них поселились в Сеитовской слободе (10 семей), в Оренбурге (12 семей), в Сакмарском городке, в д.Ташла (Алмалы) (186). Переселившиеся же в 1860 г. основали д.Уранбаш (Алмалы) Оренбургского уезда (об этом см.: 186). С XVIII в. в источниках упоминаются еще несколько населенных пунктов, основным населением которых были крепостные татары. Это д.Кадыкеево (принадлежала Тевкелевым) и Верхние Ерыклы (владение Яушевых) в Мензелинском уезде (174). В XIX в. эти селения продолжали существовать. К ним добавились еще 4 деревни Это Агирди (принад-лежала Максютовым), Кугуль (владение Черкасовых), Сорокамыш (владение Байряковых) и Узытамак (принадлежала Алкиным) в Уфимском уезде (см.: 187). Формирование крепо-стного татарского населения этих деревень не вполне ясно. Скорее всего эти крепостные имели то же происхождение, что и рассмотренные нами подгруппы крепостных татар.

Таким образом, группа крепостных татар наиболее компактными ареалами выделяется в Елабужском уезде Вятской и Белебеевском уезде Уфимской губерний. Кроме того, отдельные селения крепостных имелись в Мензелинском и Уфимском уездах Уфимской губ., а также в Оренбургском уезде Оренбургской губ. Население многих помещичьих селений было тесно связано между собой (общее происхождение, межпоселенные миграции), что в определенной степени привело к консолидации это группы как особой этносословной единицы. Правда, полного внутригруппового сближения не произошло, главным образом в связи с дисперсным расселением крепостных татар. Однако на уровне двух ареалов расселения крепостных татар (елабужской и белебеевской) внутригрупповые связи были весьма интенсивными (этому способствовала и принадлежность крепостных татар указанных ареалов одному владельцу). Татарское население этих ареалов выступает в некоторой степени как основная часть группы крепостных татар. В большинстве своем в этнокультурном отношении они оказались близкими к соседним этнографическим группам (к тептярско-башкир-ской и юго-восточной). Хотя не следует забывать и об их особенностях формирования, наложивших отпечаток на их культуру.

Итак, в составе субэтноса казанских татар выделяются 6 этнографических групп (центральная, чепецкая, пермская, тептярско-башкирская, ичкинская, юго-восточная), а также существовавшая до 60-х гг. XIX в. группа крепостных татар. Юго-восточная группа являлась не консолидированной и состояла из ряда более монолитных подгрупп (татары-казаки, сеитовские татары, татары-ямщики). Тептярско-башкирская группа и группа крепостных татар были этносословными образованиями. К этому же типу этнографических подразделений можно отнести и подгруппу татар-казаков. Центральная, чепецкая и пермская группы относятся к типу генетических (первичных). Ряд черт генетического образования имеет и тептярско-башкирская группа, являющаяся в целом вторичным формированием. В еще большей мере к последнему типу этнографических групп могут быть причислены такие этнографические подразделения, как ичкинская, юго-восточная, крепостные татары. Демографические параметры основных этнографических групп казанских татар приводятся в таблице 3.

По имеющимся данным видно, что по численности ведущее положение в структуре субэтноса казанских татар занимала центральная группа. Весьма многочисленными были также составляющие основную часть татар Приуралья группы - тептярско-башкирская и юго-восточная.



Таблица 3. Динамика численности этнографических групп казанских татар в XVIII - середине XIX вв.

Этнотерриториальные группы татар Поволжья и Урала и вопросы их формирования. Историко-этнографический атлас татарского народа. Казань: Изд-во ПИК «Дом печати», 2002. – 248 с.